Есть государство как управленческий институт, у которого свои цели и свои задачи, и есть корпорации, у которых цели и задачи свои. У государства первая и главная задача - охрана территории и населения, проживающего на ней, а у корпорации главная задача - прибыльное производство. За короткий промежуток времени в мире произошла смена игроков, диктующих правила. По отношению к 150 государствам доминантами стали корпорации. А так как корпорации не имеют никаких обязательств ни перед людьми, ни по отношению к ресурсам, то их деятельность является самой главной причиной тех процессов, которые сейчас происходят. Если раньше основная часть денежного потока от производителей шла на поддержание функционирования государства, то теперь основные капиталопотоки идут на получение прибыли, причем таким образом, чтобы при минимальных вложениях получить максимальную прибыль.

То, что происходит сейчас на глобальном уровне и к каким последствиям это приведет можно рассмотреть на примере мини-схемы - Советском Союзе. Фактически, это была территория 1\6 суши, на которой действовали монополии: вся система управления была сосредоточена вокруг хозяйствующих субъектов, производивших тот или иной тип продукции (отдельно - Министерство по производству мяса и Министерство по производству хлеба, Министерство по производству стали и Министерство по добыче угля и т.д.). Причем они не интересовались социальными, экологическими и прочими последствиями своей деятельности в силу того, что перед ними такой задачи не ставилось. Тогда как решения этих задач были переложены на другие ведомства, и последствия были приблизительно такие же, как и последствия деятельности транснациональных корпораций на западе. Все тенденции развития производства определенных классов продуктов в течении того времени, когда реализовывался процесс глобализации, шел в том же самом направлении постоянного сокращения числа хозяйствующих субъектов: этот процесс привел к возникновению на глобальном уровне одной компании, производящей компьютеры, двух-трех - самолеты и так далее.

Еще одна очень важная аналогия между СССР и глобальной системой лежит в области финансов: до начала процессов глобализации стоимости национальных валют были привязаны к золотому запасу страны, потом была создана Бретон-Вудская система, когда стоимость была жестко привязана к совокупному золото-валютному запасу, но в 1973 г. она показалась слишком жесткой и валюту отвязали от золота и конвертируемых ценностей. После этого количество денег стало формироваться на глобальном уровне по своим законам, в связи с самостоятельными правилами игры (в том числе и с игрой на разности национальных валют), то есть эта масса стала расти отдельно от производства всяких товаров, а производство стало независимым от этого. В СССР этот процесс был затеян еще до войны, когда деньги, как было написано на них, обеспечивались всем достоянием Советского народа, но что это такое никто не знал, и понятно, что деньги как деньги стали печататься для обеспечения производства (в первую очередь выплат зарплат) ничем и никогда не окупаемых товаров - оружия, водохранилищ и каналов, АЭС... Опять возникла та же самая ситуация: по другим - социально-экономическим причинам - появилась масса денег, ничем не обеспечиваемая. Это еще одна важная аналогия, к разговору о будущем этой системы.

Сейчас бытует мнение, что система ТНК - это то, в чем придется жить долгие годы и надо выстраивать бастионы, чтобы бороться с ней, так как понятно, что ТНК не интересуют ни социальные, ни экологические последствия деятельности, что она действует только в собственных интересах и, в связи с этим, осуществляет естественные по отношению к их собственным интересам дела, которые наносят колоссальный ущерб тем территориям, где они работают. С моей точки зрения финал СССР примерно иллюстрирует тот финал, к которому быстро приближается глобальная система.

Бытует мнение о том, что во всех бедах СССР виновата административно- командная система - был бы рынок, всем бы было хорошо. Но все не совсем так. Все произошедшее на территории бывшего СССР - классический пример итога развития замкнутой системы, когда производство, нарастая, достигает пределов возможности данной системы. То, что в 70-х годах в результате работы Римского клуба было сформулировано как понятие «пределов роста». Система Советского Союза - первая система из среды индустриальных, которая пережила кризис «пределов роста», даже сумму кризисов «пределов роста».

Первый кризис «пределов» - это кризис пределов роста стоимости добычи природных ресурсов. Когда мы залезли на Дальний Север, то энергоносители стали очень дорогими. Другими словами, мы достигли предела экстенсивного роста природопользования.

Второй кризис «пределов роста» - вышеописанный предел роста денежного пузыря, который надували. О том, что он лопнул, народу объявили в 1992 году.

Третий кризис - кризис пределов роста управляемой системы по отношению к управлению.

Сложение этих трех кризисов привело к тому, что на месте системы возникла масса разного масштаба субъектов хозяйствования. Система реально пережила дезинтеграцию. Этот подход объясняет, почему приложение к частям этой системы - к разным странам, к разным экономикам - вполне доброкачественных рецептов из прошлого ни к чему положительному не приводит. Если мы прикладываем к дезинтегрированной системе те средства, которые хорошо работали в связанной и хорошо управляемой системе, то результат должен быть нулевым.

Кроме того эта аналогия помогает понять, что будет происходить в единой глобальной экономической системе, которая уже подходит к своим пределам роста. Хотя заранее нельзя сказать, какой из кризисов пределов роста сработает первым. Может быть и финансовый. Если произойдет финансовый коллапс, то скорее всего это приведет к восстановлению власти национальных правительств, Одновременно все те богатства, которые сейчас числятся либо за людьми, либо за компаниями обратятся в ничто. Билл Гейтс с его 48 млрд. долларов личного состояния станет нищим, поскольку его состояние не в деньгах, а в акциях его компаний. В случае финансового коллапса оно превращается в пустые бумажки, так как за стоимостью акций ничего не стоит. Эта договорная цифра - сегодня акция стоит столько, а завтра может стоить в тысячи раз меньше, что и произошло с нашим рублем. За стоимостью сегодняшних денег также почти ничего реального не стоит - это еще одна оболочка многослойного мыльного пузыря. Когда такой пузырь лопается, владельцы акций ТНК теряют практически все - что и произошло с нашими олигархами, которые вкладывали деньги в ГКО, которые превратились в ноль, в газетные бумажки.

Поскольку государство имеет систему: армию, полицию и другие институты подавления, то у правительства есть шанс восстановить потерянный суверенитет национальных интересов. США сейчас пытаются восстановить суверенитет над своими промышленными системами. Кризис уже сейчас идет и, скорее всего, он зайдет глубоко. Например, всем известный финансовый игрок и филантроп Джордж Сорос считает, что это что-то практически неизбежное. Лично он как карточный игрок играет на этом и получает от этого удовольствие. Есть в биоценозе гиены, которые пожирают трупы, вот и он выполняет ту же самую нормальную и полезную роль в финансовом сообществе.

Дискуссия

А.: Деньги и вообще финансовый рынок слишком далеки от жизненной реальности. Что в данном конкретном случае дает тебе возможность предполагать, что произойдет именно то, о чем ты говоришь? Есть еще какие- то наблюдения?

С.Забелин: Есть наблюдения за поведением правительств практически всех стран, которые стали осознавать, что потеряли контроль над собственными странами и предпринимают попытки восстановления суверенитета. Это одна сторона. Но есть и другая, которую я ощутил на конференции в Финляндии. До последнего времени, до середины ХХ века, практически все население было вовлечено в нормальную экономику, в производство. И так было все предыдущие 10 тысяч лет нашей цивилизации. И вдруг все стало по-другому, поскольку технический прогресс, который был направлен, чтобы освободить человека от труда, привел к парадоксальной ситуации: с точки зрения производства для обеспечения всех живущих на планете нужно, чтобы работало примерно 20% (а при достигнутом в Японии уровне автоматизации и вовсе - 5%) - меньшинство населения планеты. Поэтому, с точки зрения нормальной экономики большинство людей оказывается ненужными, а кто не работает - тот не ест. Из-за этого сейчас мир расслаивается на две части: 2 млрд. людей, которые связаны и функционируют в рамках денежной экономики, материальные ценности которых меняются на рынке и примерно 3 млрд., которые к этой экономике имеют достаточно косвенное отношение и занимаются самообеспечением и самовыживанием на самых примитивных, с точки зрения технического прогресса, уровнях. Это безденежная экономика, которая сейчас начинает самоструктурироваться на основе бартера. Этот процесс дополнительно способствует ослаблению государства, подталкивает государства к потере реального контроля над своими территориями и населением. Та часть населения, которая экономикой выброшена за рамки денежных отношений, к этому государству уже никак не привязана: в первую очередь потому, что она не платит налоги, так как с бартера налоги не соберешь. А значит рвутся связи между государством, которое должно собирать подать с граждан и оказывать им за это ряд услуг (в первую очередь - услуги по охране от преступников и внешних врагов), и этой частью населения.

А.: Правомерно ли ожидать, что взаимоотношения между государствами и корпорациями изменятся на диаметрально противоположные? Например, на национальном уровне в третьем мире корпорации доминируют.

С.Забелин: Где-то возможно. В целом ситуация такова, что чем сильнее государство, тем оно равноправнее во взаимоотношениях с корпорациями. А на каждой национальной территории свой баланс сил.

В.Морозов: Государство - иллюзия демократического контроля, по крайней мере от государства мы можем требовать некоей демократической подотчетности, а корпорация на рынке ведет свою собственную игру; это частная жизнь, которая неприкосновенна, и мы можем вмешиваться в нее только посредством государства.

С.Забелин: На самом деле транснациональная корпорация практически неуязвима и по своему устройству не подлежит социальному контролю. Ю.Глушаков: И корпорация и государство являются иерархическими системами, основная функция которых - эксплуатация населения.

С.Фомичев: Мне представляется реальным вариант, который описывается в фантастике. В конфликте государств и ТНК корпорации попытаются взять политическую власть. Поскольку корпорация будет аналогом совершеннейшей монархии, когда управляет отдельный круг людей наверху, остальные все - бесправны. Только все это будет не на территориальном уровне, а потом я надеюсь, что будет движение снизу и люди - служащие корпорации - попытаются начать контролировать верхи.

О.Аксенова: Что же тогда государство? Если оно не в силах контролировать корпорации, то все функции государства и его политика определяются теми экономическими силами, которые действуют в стране - корпорациями. С.Забелин: Да, то, что мы имеем сегодня, это есть в значительной мере кризис государственности, государство как социальный институт теряет первично присущие ему функции в результате взаимодействия с новыми игроками - ТНК. Происходит огосударствление корпораций и возникает подконтрольность государства корпорациям.

А.: Немаловажную роль в жизни и государства, и ТНК играет армия. Армия сначала являлась орудием именно государства; постепенно в странах третьего мира развивались свои мини-корпорации, армия становилась орудием именно корпораций, поскольку они поглощали государство. Армия не зависит от мирового рынка, она просто требует больших инвестиций для поддержания своих нужд. Корпорация зависит от рынка, и когда в стране случался кризис и корпорации не могли кормить своего цепного песика - он превращался в голодного монстра, пожирал и государство, и корпорацию и в стране происходил военный переворот. Сейчас роль цепного пса играет армия США, что очень хорошо видно на ближнем Востоке. На какой-то стадии армия может выйти из-под контроля, и может произойти мировая катастрофа.

А.: Есть ли альтернативы?

С.Забелин: Альтернатива создается в мире, который отстраняется от государства и пытается вернуться к архитипическим ценностям. Сейчас огромное число людей находится в конструктивном поиске. С одной стороны, они оглядываются на государство, а с другой - пытаются выстроить собственную жизнь независимо от прочих обстоятельств, в том числе от государства, и при этом они формулируют для себя возврат к национальным ценностям. Это создание социума, выброшенного из денежной экономики. Это не сообщество людей, которые выброшены из жизни, а наоборот, сообщество тех, кто начинает выстраивать альтернативное существование. Альтернативное с социальной точки зрения. В том числе, оно «отстраивается» от ценностей повиновения государству и оглядки наверх. Среди людей начинает преобладать горизонтальный взгляд. В первую очередь, это развитие различных форм обмена продуктами собственного производства. В Аргентине за 3 года из инициативы 20 человек выросла национальная система бартера, объединяющая 120 тысяч человек и дающая возможность бедному человеку, ничего не покупая за деньги, обеспечить себя своим трудом.

О.Мирясова: А какой вы могли бы дать прогноз? Подавляющее большинство людей не способно так жить, вот и происходит кризис, при котором нынешнее существование далее невозможно.

С.Фомичев: Найдутся 20 человек, которые начнут эту модель, постепенно к ним присоединятся 120 тысяч. Все будет происходить именно на уровне модели, а не на уровне политических лозунгов.