С середины 60-х и до начала 80-хх гг. противостояние идей в глобальном социально-экологическом конфликте выглядело следующим образом: с одной стороны экологическое движение предлагало концепции радикального (более или менее) переустройства существующего общества (экосоциализм, экоанархизм и другие теории), с другой – индустриальное государство полностью отрицало существование экологических проблем, а, следовательно, необходимость каких- либо социальных или институциональных изменений.

В 80-е годы ситуация достаточно серьезно меняется. Возникают теории экологической модернизации современной общественной системы, согласно которым проэкологическая переориентация индустриального общества происходит неизбежно, сама по себе, в соответствии с внутренними закономерностями его развития. Эти теории поддерживаются и государством, и капиталом.

Примерно в этот же период времени часть экодвижения превращается в Третий сектор - систему НПО, которые полностью отказываются от любого радикализма и становятся активными сторонниками и пропагандистами экомодернизационных идей.

Процессы смены буржуазным индустриальным государством своей идеологии и перемены в самом экологическом движении происходят постепенно и незаметно, завершаются, в основном, к концу восьмидесятых годов. Доклад всемирной комиссии по охране среды и развитию "Наше общее будущее" (1987 г.), в котором впервые прозвучали слова о необходимости перехода к устойчивому развитию, обозначил уже сложившийся в экосоциальной сфере новый расклад сил и идей. За термином "устойчивое развитие" не стоит сколько-либо последовательной концепции, а первоначально это был только политический лозунг, провозглашавший возможность достижения современным западным обществом баланса между индустриальной и экологической системами.

Идея была быстро подхвачена буржуазией. Капиталисты заявили о наступлении эры "зеленого капитализма", возможности получать прибыль от экологизации промышленности путем снижения затрат за счет экономии ресурсов, производства "чистых" продуктов для "зеленого" рынка и так далее. В результате, экономический рост будет продолжаться, однако никогда не выйдет за опасные пределы. Но наиболее детально модель баланса среды и общества была проработана в теории экологической модернизации, которая в конце 80-х годов стала основной государственной экополитической стратегией многих западных стран, прежде всего Голландии, где она получила статус официальной политики государства в области охраны среды.

Один из авторов концепции, Джозеф Хубер был разочаровавшимся альтернативщиком. Он решил, что проэкологический подход к развитию общества не сможет победить, если он не будет вписан в существующую экономическую систему и не станет приносить прибыль. Но в отличие от "зеленого капитализма", экомодернизация не ограничивается попытками превратить охрану среды в прибыльное дело. Она предлагает систему управления обществом в целом, а капиталистическое производство рассматривает лишь как один из элементов этого целого. Она очень строго определяет соотношение государственного регулирования и самоорганизации, и довольно жестко регулирует взаимодействие между различными социальными, экономическими, политическими и прочими действующими лицами общественной жизни, включая экоНПО.

Главным фактором и управляющим является государство. Процессы самоорганизации происходят по определенной схеме. Разумеется, эти схемы не навязываются государством впрямую, централизовано, сверху. Здесь действует гораздо более тонкий и сложный механизм. Например, финансовая поддержка предоставляется только тем, кто занимается "правильной" самоорганизацией. Распространяются пособия и методики, проводятся тренинги, консалтинговые организации объясняют всем желающим, каким образом надо самоорганизовываться и так далее. В результате, происходит стандартизация и унификация всей жизни, на всех уровнях и во всех сферах.

Так, по мнению некоторых западных социологов, при создании Евросоюза полностью игнорировалась разница в политических институтах, политических и экономических системах европейских стран. Государства объединяются по какой- то общей, стандартной для всех схеме, и происходит формирование федерального супергосударства.

Мюррей Букчин говорит о том, что политика как взаимодействие различных социальных сил и достижение баланса между ними, вытесняется управленческим процессом, в котором каждой из этих сил отведено свое место и определенные функции.

На личностном уровне становятся заметными процессы деиндивидуализации. В Голландии прежде всего поражает состояние всеобщей открытости - перед соседями, коллективом на работе, начальством, налоговыми органами и т.д. Поражают одинаковые реакции, одинаковые суждения очень разных людей, в том числе по поводу экологических проблем. Во многом это последствия обучения (включая тренинги, с которыми мы уже успели познакомиться), задача которого не научить людей мыслить, а научить стандартно себя вести в стандартных ситуациях, дать набор инструментов для решения стандартных задач. Нестандартное поведение и нестандартная мысль не исчезли совсем, но им как бы отведена строго определенная зона (например, вольный город Амстердам), позволяющая держать их под контролем. Общество, которое совсем недавно мы считали обществом свободных индивидуалистов, без репрессий и лагерей превращается в свою противоположность. Кажется, что 1984 год Оруэлла уже наступил, но совсем не с той стороны, с которой ожидался, и никто не заметил его прихода, все в нем живут прозрачные, радостные и открытые.

Пока все описанное выше – только одна из тенденций социального развития, но тенденция очень выраженная и сильная. Вероятно, причины возникновения и распространения экомодернизационных процессов связаны, прежде всего, с тем, что современное индустриальное общество представляет собой сложнейшую систему, в которой очень тесно переплетены и промышленная основа, и системы жизнеобеспечения, а также социальные, культурные и прочие составляющие. Такая система делает экологический риск неизбежным и непредсказуемым, а последствия экологических катастроф - глобальными, затрагивающими все общество.

Один из главных теоретиков общества риска У.Бек утверждает, что индустриальное общество требует как от людей, так и от человеческих отношений полной прозрачности, ясности, подконтрольности, предсказуемости и управляемости.

Чтобы снизить риск и сделать все элементы системы контролируемыми и управляемыми, необходимо упростить и функционализировать то, что менее всего поддается контролю – социальные и культурные процессы, частную жизнь.

Таким образом, экомодернизация действительно закономерный этап развития индустриальной системы, это ее собственная реакция на экологический риск и попытка самосохранения.

Голландию все это коснулось прежде, чем другие государства, так как эта маленькая, высоко индустриализированная страна живет почти полностью в искусственной среде, которую должна постоянно сохранять и поддерживать. Видимо, по этой причине именно в ней экомодернизация получила наибольшее развитие, а ее последствия проявились особенно ярко.

Опасность происходящего достаточно очевидна: складывается новая иерархия – иерархия винтиков и шестеренок, которая много опаснее привычных и известных нам иерархий капиталистов и рабочих и т.д., так как стирает индивидуальность любого человека, какую бы позицию в обществе он не занимал.

Что касается экологической безопасности, то весьма сомнительно, что формирующаяся управленческая система в состоянии пережить или предотвратить экологический кризис, так как неизбежно возникнут сложные проблемы, которые невозможно решать стандартными способами.

Процессам всеобщей функционализации сейчас противостоят в основном альтернативные движения, продолжающие настаивать на радикальных переменах. В той же Голландии они оттеснены на периферию социально-экологической активности, но они есть, и это оставляет надежду на то, что цивилизация не превратится окончательно в общество одинаковых человечков.

Дискуссия

А.: Есть ли в Голландии какие-то движения, которые не являются встроенными?

О.Аксенова: В Голландии сохранился и анархизм, и экосоциализм, которые не отказываются от индустриального развития, но предполагают смену социальных, политических, экономических отношений.

С.Фомичев: есть фонды и движения, которые поддерживают радикальщину и стремятся противостоять экспансии общества, они маргинализированы. Даже анархиствующие зеленые подвержены попыткам встроить свою работу в определенную схему.

А.: Как они себе представляют устойчивое развитие?

О.Аксенова: Только как создание баланса между экономической и экологической системами, как "рост в пределах".

А.: Третий мир постоянно увеличивает потребление ресурсов и, если он будет свободно развиваться, то проблемы только увеличатся.

А.: Какие решения предлагают?

О.Аксенова: Судя по всему, решений в рамках экомодернизационных концепций нет. Предлагается осуществление той же самой модели – индустриального общества

В.Морозов: Мы видим, как за последние 20 лет было укрощено экосоциальное движение и поставлено на службу системе. Любой лозунг, который бросается в массы через несколько лет становится лозунгом, с помощью которого управляют. К чему сейчас стремятся зеленые Голландии?

О.Аксенова: Они сказали полное «Goodbye» своему радикализму и теперь изо всех сил помогают экомодернизационному процессу. Место отведено и протесту, но протесту в рамках системы.